Елисеевы корни

- Ух, Гедва! – восклицал, расхаживая по кухне, наш домовой, - токма три часа кряду пришлося до сути дела добираться.

- Ну, так а ты-то? – прищурился Иван.

- Чево я? – остановился Проша.

- Ты нам тоже три часа объяснять будешь? – подключилась я.

- Так, нет же, - чуть нахмурился он и взобрался на стул. – Вот что толкового сказывала. Детки наши здесь, в гостинице проживают с Игнаткой и евойной Зимою при них.

- Прош, - замотала я головой, - причём тут зима? Лето на дворе.

- Да наречена именем тем, здеся Зинкой зовётся, - пояснил он и продолжил, - Гостиница та, возля парка нашего, токма с той стороны.

- Измайловская что ли? – уточнила я.

- Катеринушка, - прихлопнул он по столу, раздражаясь, - ты вот, дай высказать-то, а?

- Прошенька, ну я же не нарочно, - просительно заговорила я.

- Вот и выслушай, опосля выспросишь, чего не поняла. На чём это я… а! Мыслю я, что в парке-то нашем и будут свою задумку воплощать. Детки в порядке, - многозначительно глянул на меня. Я кивнула и услышала поворот ключа в замке. Андрей поприветствовал всех и присоединился к нам, присев на стул. Прохор продолжил, - что касаемо Даниила. Сегодня ввечеру должон быть на балу или как это… ну где танцы?..

- В клуб ночной собрался, что ли? – помог ему Андрей.

- Во-во, туды. Клуб тот в Разгуляе.

- А-а, знаю, знаю, - оживился Иван, - бывали там. Василька, помнишь?

- Это вот когда Катю, та что Михаила, всё пытались в ум построить?

- Угу, она самая. Сгоняю я туда ввечеру, Андрей поедешь? Вдруг чего помахаться, раззудись плечо, а? – залихватски предложил Иван.

- Остынь, любый мой, - мягко усмехнулась Василиса, - здесь думка нужна, а не кулаки твои.

- Так то ж, - согласно кивнул Прохор, - потому мне известно, что туды и выдры наметились. Вызнали о нём, а времечко-то их, ночное. Устоять ему неможно будет.

- Что-то я не поняла, Проша, - нахмурившись, взглянула на него, - они же прозрачные и холодные и запашок, извините, от них…, - поморщилась я.

- Ох, Катеринушка, - вздохнул он, - толкую ж о чём? Время ихонное. К Купале движется, оттого силу свою набирают.

- Ё-ёлки зелёные…, - простонала я. – И Соня же…

- Катюш, - пересел ко мне Андрей и обхватил за плечи, - не нервничай. Всё хорошо будет. Слышишь?

- Катюша! Ну-ка, бери себя в руки, - скомандовала Василиса со строгостью. – Помнится ты всегда могла это.

- Так план есть? – спросил Андрей, всё обнимая меня.

- Да есть одна хитрость, задумка, - медленно проговорила Василиса, вскинув лукавый взгляд, проговорила, - поворожействовать придётся.

- Ох, Василька, - предупредительно потряс пальцем Иван, - сказывай немедля, а то как о прошлую пору, после того ворожейства пришлось мне немало кулаками-то намахаться.

- Так-то когда было? – вскинула она брови.

- Хм, было, - качнул он головой и приказал твёрдо, - сказывай!

- Не сердись, Ванюша. Но да, иначе не выйдет. Посему и тебе надобно силушкин взвар сотворить, Прохор поможешь?

Он зыркнув на Василису, вздохнул:

- Куды ж деваться-то…

- И Андрюхе давай, - буркнул Иван. – А-то ж, за вами двумя-то я не поспею.

- Вот и ладно, - кивнула Василиса.

- М-да, - резюмировал мой муж, - Катюш, вот права ты. Вечно вокруг да около ходят, нет чтоб прямо и чётко сказать.

- Да просто всё, - опять вздохнул Прохор, - вам с Иваном силы добавит, а себе, да Катеринушке красоты сияющей наворожит.

- Ну, до этого я додумался. Вопрос в другом, зачем? Кому морду бить будем? Рыбам? – с иронией спросил Андрей.

- Ха! Рыбы! – воскликнул Иван, - ты когда тех рыб приметишь, варежку не разинь.

- Серьёзно? – приподнял бровь Андрей.

- А-то как же, - покивал головой Прохор, - они, понимаешь, об эту пору, дюже любые да красивые, оттого на них парни и кидаются, яко мухи на, кхм… ну вы дотумкали. Так что, Василисушке, надобно тож постараться, дабы перебить их красу морочную. А вот вкулачную-то влезть видать придётся, потому как охочих будет не счесть.

- В смысле на Катю и Василису? – уточнил Андрей.

- Ну, а ты как мыслишь? И так красавицы, а наворожит, так вообще глаз не отвесть будет.

- Прохор, - обратилась я к нему, - а как же, вот ты говоришь, они холодные. Почему парни этого не чувствуют тогда? Это же жуть такая, словно холод не снаружи, а сразу внутри возникает?

- Катеринушка, они ж веками соблазняют. Образом поначалу морочат, те рот и разевают и уж о холоде вспоминают о последнюю очередь. И тут веришь, хитрость есть какая. Ранее-то тоже не знал, а вот Гедва и поведала. Коньяк, говорит, в их холодное тело тепла добавляет и не жжёт, как кровь человеческая, да ещё ихонный рыбий запах отбивает, так-то.

- Лихо, - хмыкнул Андрей, - русалки-обольстительницы, алкоголички. Как не спились?

- Хмель-то им ничто, главно тёплость и без запаха.

- Поговорили и будет, - прервала нас Василиса, - Катюша, пойдём-ка. Прохор, ты рецептуру помнишь ли?

- Не сумневайся, всё тут, - постучал себя по лбу и спрыгнул со стула, подвинув его к плите, снова забрался на него.

Честно, думала Василиса будет сейчас долго ворожить, заклинания какие произносить, а вышло всё прозаично до невозможности, ну, почти. Из шкафа я достала свои платья, так сказать, на выход, она отложила два, подобрали туфли. Переоделись и только тут она, взмахнув рукой, произнесла лишь одно слово:

- Неотразима.