Лифт

- Вот такая вот петрушка, - грустно закончила Аня.

- Ой… я такого не понимаю, - помотала головой Марина.

- Вот интересно…, - Матвей с удивлением в глазах уставился куда-то в угол кухни, - чаще слышишь, что родители своих детей бросают. А тут, обратная ситуация. Да ещё с таким переворотом в мозгах. Промыли ему их там, что ли?

- Ага. Об стену башкой, всё вытряхнули и калькулятор запихнули, - яростно проговорил Сеня. Потом поморщился, посмотрел на Аню, - прости.

- Принимаю. Только ты прав, чего тут ещё сказать. Такая холодность, далёкость исходили от него, не знаю…, - вздохнула она.

- Ребят, это грустно, конечно. Но, надо жить дальше. – Осмотрел всех Глеб, - у нас ещё дел непеределаных – гора.

- Это точно, - подтвердила Анна, взглянув поочередно на мужа и Сеньку, сказала, - но для меня это тоже переломный момент. Теперь не чувствую своей вины в произошедшем тогда и боли этой нет, преследовавшей все эти годы. Они есть и пусть живут своей жизнью, а у меня своя.

Глеб внимательно слушал, кивнул и обнял её за плечи, привлекая к себе:

- Вот и отлично. У каждого своя дорога, - взглянул на Сеньку и подмигнул, - поддерживаешь.

- Да, само собой. Пусть горбатяться на свои миллионы, - буркнул он, затем глаза посветлели и обычная смешливость в них, - а мы просто жить будем.

- Верное решение Шанины, - усмехнулся Матвей, стукнув же себя по лбу, спросил, - а суд-то когда?

- В конце августа, - просветила Анна.

- А поконкретней. Мы хотели в отпуск съездить, - оглянулся на Марину, - но такое событие не пропустим, понятное дело.

- Двадцать седьмого. Будете?

- Ань, ты чего спрашиваешь. Куда мы денемся, - удивилась Марина.

- Перенесём. Не страшно, - поддержал Матвей.

- Тут ещё один интересный вопрос, - проговорил Глеб и посмотрел на Сеню.

- Да, конечно же, - встрепенулась Анна, - Сеня, при усыновлении ты можешь поменять фамилию, отчество… только, если ты этого хочешь.

- Чё, прям взять и поменять? – опешил он.

- Именно, - кивнул Глеб, - мало того, ты вступаешь полностью в права, полагающиеся сыну. Наследование и всё остальное. Мы несём за тебя ответственность.

- Да какое наследование? На черта оно мне? – вскочил со стула Сеня, - мне это не нужно. Я просто хочу, чтобы вы были моими родителями.

- Ну-у, знаешь…, - растянул слова Матвей, - хочешь быть сыном, принимай всю обузу и в виде собственности, придётся с этим смирится.

Сенька замер, уставившись расширенными глазами на него, потом расслабился и, указав в его сторону пальцем, улыбнулся:

- Издеваешься.

- А то. Ты думал, тебе только права? К ним ещё нехилая тележка обязанностей. – Матвей чуть сдвинув брови и состроив серьёзную гримасу, покивал головой. Сенька фыркнул и плюхнувшись на стул, рассмеялся. Чем вызвал общий смех и за столом.

- А сейчас как ты полностью зовёшься? – улыбаясь, спросила Марина.

- Ох, ёлы-палы. Марин, ты как обычно? – смешливые глаза уставились на неё.

- Ты ж меня знаешь, - пожала она плечами.

- Агафонов Серафим Александрович, - сморщил нос Сенька.

- Ага. А если по-другому. Шанин Серафим Глебович. Мне так больше нравится, - одобрительно проговорила Марина.

- Действительно, лучше звучит, - улыбнулась Анна и бросила взгляд на Сеню.

- Глеб, а ты? – посмотрел Сеня на него.

- Я только – за.

- Ура! – вскинула руку вверх Марина.

- Тогда всем по чашке чая. С печеньем, - Аня поднялась со стула.

Организовали стол. Продолжили беседу, но направление задал Сенька, обратившись к Марине:

- Слушайте, а вы-то чего? Когда поженитесь?

- О? Ничего себе, - опешила она и мельком посмотрела на Матвея.

- А чего? Вам точно надо, - отхлебнул из кружки и уставился на неё.

- Это ещё почему? – удивилась Марина.

- Не, ну, ты странная, - возмутился он и указал подбородком на Матвея, - а он потом тоже будет усыновлять?

- Кого? – опешила она.

- Я в свидельство сразу запишу. Сейчас законы несколько изменились, - ворчливо произнёс Матвей.

- Кого? – опять повторила Марина.

- Дитё, блин. Кого, кого…, - Сенька повертел головой.

- К-какое дитё? – расширила глаза она. Глеб с Аней наблюдая эту перепалку переглянулись и прыснули одновременно со смеху.

- Марин, не спи, замерзнешь, - похлопал по её руке Сеня, - вы же по ночам не в бирюльки играете, в натуре.

Она покраснела и окатила его сердитым взглядом. Он отодвинулся от неё подальше, вместе со стулом и сдерживался, чтобы не рассмеяться.

- Засмущали мою девушку. Продвинутые пользователи, понимаешь, - усмехнулся Матвей.

- От тебя не ожидала, - буркнула Марина, взглянув на него.

- Ничего, не стесняйся. Мы потом ответный удар нанесём, - хмыкнул он и приобнял её за плечи.

- Ох, от вас дождёшься, – поддела Аня.

- Это точно, ещё годик, а то и два вокруг да около походите, - поддержал Глеб.

- А вот про это не надо, - отмахнулся Матвей. – Аня, спасибо за чай. Поздно уже. Сенька, нам, между прочим, завтра к девяти.

- Успеем, - беспечно ответил он.

- Ань, проконтролируешь подъём?

- Конечно. Давайте, до завтра.

Огорошенная концовкой разговора, Марина вошла в квартиру Матвея. Быстренько приняла душ и улеглась на диван. Ну и вечер! Такое напряжение в теле, она даже подняла вверх руки и встряхнула ими, потом ногами. Раскинулась и закрыла глаза. Почувствовала капли воды, приоткрыла один глаз, он вытирал волосы полотенцем:

- Матвейка, не брызгайся, - капризно проговорила она.

- Как, как? - присел он на край, опустив полотенце на шею. - Как ты назвала?

- Э-э… так тебе не нравится? – удивлённо приподнялась на локте.

- Наоборот. Очень даже. Меня так мама называла, - несколько озадаченно проговорил он.

- И я буду. Вообще у тебя имя не совсем обычное. Какая уменьшительная форма?

- Собственно, как ты сказала. Ещё Матюша, - усмехнулся он, серьёзными глазами глядя на неё, - так тоже мама говорила. Остальные производные мне не нравятся.

- Учту, - улыбнулась она, затем задала вопрос, - поясни, Глеб с Аней тоже интересуются, как и Сенька?

- Уф-ф… ну, честно-то говоря, Аня меня даже об этом напрямую спрашивала. – Матвей стянул полотенце и зашвырнул его на стул.

- Надо же. А меня моя мама всё спрашивает. Правда, всё время уточняет насколько это серьёзно у меня.

- Вот твою маму понимаю. Аню, отчасти могу понять, у них достаточно легко и быстро сложилось. Она такая, любит создавать вокруг себя гармонию. И по её пониманию это только семья в законном браке.

- А ты не готов? – Марина откинулась на подушку и улыбнулась.

- Это, между прочим, моё больное место, - недовольно проворчал Матвей.

- Ты же не был в браке, - удивилась она.

- Ну, для себя – был. – Он встал, выключил свет и лёг, обняв и прижав её к себе, - Мариш, это не совсем то, что ты имеешь ввиду. Дело не во мне. Не совсем. Просто, боюсь другого.

- Чего же?

Он поцеловал в ухо и заговорил прямо в него:

- Тут я с твоей матерью солидарен. Сможешь ли ты, захочешь ли провести со мной свою жизнь. Не говори ничего. Постараюсь объяснить. Будет ли тебе достаточно, того что я могу дать. В плане материального благополучия, всего, чего касается финансовая сторона. Выше головы я не могу прыгнуть, понимаешь. И выдержишь ли прессинг со стороны родни и знакомых. Я это проходил и это трудно, на самом деле.

- Не думала, что ты настолько сомневаешься во мне, - она нахмурилась.

- Когда от жизни получаешь больше колотушек, чем пряников, задумаешься, - Матвей отпустил её и лёг рядом.

Марина чувствовала, что набежали слёзы. Но и винить его в таком отношении, тоже как-то язык не поворачивался. Сначала пройди той дорогой, которой прошёл он, потеряв семью одну, потом вторую, да и тогда, как можно осуждать? И понимала она, что ему хочется уже тыла, такой семьи, которая поддержит и защитит от невзгод, да и от себя самого порой.

- Я получила от тебя очень много, но хочу ещё больше. Хочу дальше узнавать тебя, любить…, - она смотрела в темный потолок, слёзы стекали по вискам.

Услышала его вздох, он придвинулся и заглянул сверху, отвёл волосы:

- Не хватало чтобы ты ещё и плакала. Мариш, я реально без тебя ноль. Мне ты очень нужна. Может, даже больше, чем я тебе.

Она замотала головой по подушке, попыталась что-то сказать, но Матвей закрыл её своими губами, одновременно вытирая ладонью мокрое лицо. А сам чувствовал прилив во всём теле, как же она могла на него действовать, просто не выразить одним словом. Только до сих пор он ощущал какое-то разделение, никак не мог преодолеть её смущённость в некоторых моментах близости, это слегка нервировало и озадачивало. Надо в отпуск, промелькнула мысль.