Пересечения
Это вообще что такое?! Он даже не уловил ее странного произношения, сосредоточившись на смысле фразы. Опять только увидел, дотронулся, заговорил и снова-здорово!
— Куда, — опустошенно спросил он.
— К родителям, на неделю.
— А-а… то есть, это далеко? – несобранно спросил он.
— Малайзия. Они там работают.
— Час от часу не легче, — сказал Сева с каким-то безотчетным ожесточением.
— У меня самолет, — виноватыми глазами смотрела на него.
— Полина, — попытался собраться с мыслями Сева, — давай я тебя провожу до аэропорта. Хотя бы так?
— Буду только рада, — просияли медовые глаза.
К сожалению, для них обоих поездка оказалась сумбурной и поговорить толком не удалось. Отказавшись от такси, которое неизвестно во сколько бы могло приехать в аэропорт, они поехали на метро, затем пересадка на экспресс, затем аэропорт. Сева и сам поразился нынешним его размерам. Вроде не так давно сам летал, а поди ж ты. Были только короткие моменты относительного спокойствия для разговора.
— Проходи в вагон, давай, я в уголок поставлю чемодан, — Сева старательно оберегал ее, обнимая за плечи и уводя от столкновений с другими пассажирами метро.
— Хорошо, иду, — устроилась у противоположной двери Полина.
— Скажи, а как ты вообще заметила меня тогда в этом трамвае?
— Ты был… очень расстроенным, я подумала, что у тебя что-то серьезное случилось, — мягкий ее взгляд, скользнул по лицу Севы.
— Серьезно? Надо же! – смятение шевельнулось где-то внутри.
— И что же это было?
Севы хмыкнул, вспоминая те свои размышления. Вздохнул. Конечно, поведать ей он этого не мог, тем более сейчас, может потом когда-нибудь, а может, и вообще никогда. Зачем это нужно? Прошлая жизнь была как в далеком зазеркалье.
— Ломал мною же созданные стереотипы.
— Не совсем понятно. Я так понимаю, не хочешь говорить, — лукавый взгляд и легкая улыбка.
— Не здесь, по крайней мере, — обвел взглядом вагон метро, — нам выходить.
В экспрессе им не повезло, в смысле поговорить друг с другом не получилось. Поскольку напротив обосновались две весьма говорливые пожилые дамы, которые втянули их в беседу о вселенской справедливости и о любовных драмах середины двадцатого века. Беседа была бы для Полины с Севой весьма увлекательной и веселой, дамы обладали замечательным своеобразным юмором, если бы не желание остаться вдвоем.
В аэропорту после регистрации на рейс, оставалось уже не так много времени. Сева решительно повел Полину к ближайшему кафе. Заказал пару чашек кофе и какую-то выпечку.
— Ты всегда такой любезный? – спросила она, пряча улыбку.
— Стараюсь. Мамино воспитание, — впихивался за маленький столик Сева, — прости, рост мой это беда для современной мебели.
— А кто у тебя мама? И какой у тебя рост? – Полина не могла скрыть улыбку.
— Мама – преподаватель литературы. Под ее присмотром мною было прочитано бесчисленное количество классической прозы и поэзии. А рост, пять за двести, тоже мамино выражение, — усмехнулся он.
— Здорово!
— По поводу чего? – прищурился Сева.
— И то, и другое. Надо же двести пять… А папа чему учил? – с любопытством спросила Полина.
— Дороги строить. У него только одно на уме. Так давай, теперь я тебе вопросы задам, идёт?
— Хорошо, договорились, — она приготовилась слушать, подперев щеку.
— А вот парнишка, тот лет пяти, он?.. — напряженно спросил Сева.
— Сын подруги, — глаза смеялись, — она любит с мужем потусить, а Михаил часто остается на попечении многочисленных друзей. Тогда была моя очередь.
— Фу-у, хотя даже если это было не так…, — не закончил мысль Сева.
— Ты бы смирился с этим? – приподняла она бровь.
— Конечно, — без сомнений ответил он. — Уверен, контакт я бы нашел с ним.
— У тебя еще будет такая возможность. Это не последний раз, — засмеялась Полина, — тебе встречный вопрос, а с кем ты был тогда в кафе?
— А-а, — махнул рукой Сева, — это… как это правильно называется-то? Ну, короче, жена моего брата.
— Невестка? Она… очень красивая.
— Ты знаешь, парадокс. Она действительно такая, ну, яркая, что ли, но до невозможности практичная. Пашку это иногда из себя выводит.
— Неужели? Паша – это брат?
— Ага. А у тебя? Братья, сестры?
— Сестра Лиза. Замужем, живет тоже за границей. У них дочка, ей уже восемь.
— Так ты здесь одна? Семья наездами? – удивился он.
— Ну да. Иногда очень скучно без них, — чуть погрустнела Полина.
— Понимаю, — кивнул Сева и поинтересовался. — А ты чего так нервничаешь?
— Лететь боюсь одна, — вздохнув, призналась она.
— Полин, да ты чего? Чего страшного-то? Все будет в порядке, я тебе точно говорю, — наклонился Сева к ней и взял за холодные руки, — во, даже руки ледяные стали, давай, давай, расслабляйся.
Он потряс ее за руки, потом перевернул тыльной стороной вверх, погладил и поднял на нее взгляд:
— Скажи, а ты тогда говорила… руками?..
— Это жестовый язык. Я его знаю. Помогает общаться. А летать я не то чтобы боюсь, просто есть опасения… по слуху… точнее то, что от него осталось, — Полина приподняла свои шикарные темно-рыжие волосы от уха вверх. Маленький аппарат, подарок Лизы, настоявшей на посещении дорогостоящей клиники, аккуратный, почти незаметный.
— Так ты слышишь?
— Не совсем, но это помогает и очень. Что-то слышу, что-то – по губам.
— А возможно ли восстановление?
— Мой доктор поставил меня на очередь, но движется она весьма медленно. Знаешь, какая у него забавная фамилия? Болванец, – засмеялась Полина.
— Да уж, такое не забудешь, — улыбнулся в ответ Сева.
— Так что не знаю, когда смогу обходиться без аппарата, — теперь уже смущенно улыбалась она.
— А жестовый язык?
— Родители в свое время посчитали, что мне необходимо его знать. Так что серьезный курс погружения и вуа-ля! — почему-то грустно ответила Полина.
— А сейчас… Черт, твой рейс. Как же быстро-то, — досадливо сморщился Сева.
— Через неделю вернусь, ты меня встретишь?
— Обязательно. Сообщи мне точные время и дату. Вот мой номер, — Сева показал на экране цифры.
— Сообщу, — просияли её глаза.
Сева провожал легкую фигурку Полины, темно-рыжие волосы, рассыпались по плечам. Она обернулась и улыбнувшись, помахала рукой.
— Безмерно рад я, Элайя.
— Восстановление не заслуга. Его тело удивительным образом сильно.
— Посланец выполнил свою миссию. Радость встречи мощным потоком заряжает нас.
— Расставание же, Элийя, словно темное клубящееся облако заполняет сознание и лишает уверенности.
— Но новая встреча принесет очищение и восторг нового ощущения.
Элийя вздернул вверх головку и расцветая нежной улыбкой наблюдал за белым мягко мерцающим маревом, Элайя созерцал беспросветную серость мглистых облаков.